Главная
«Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» — гигантская по размерам картина польского и русского художника-академиста Генриха Семирадского (1843—1902), завершённая в 1889 году. Она является частью собрания Государственного Русского музея (инв. Ж-5687). Размер — 390 × 763,5 см.
Сюжет картины основан на сказании о древнегреческой гетере Фрине, жившей в IV веке до нашей эры. Поверив в божественность своей красоты, Фрина решила бросить вызов богине красоты и любви Афродите: во время праздника Посейдона, проходившего в Элевзине, она сбросила свою одежду и на глазах у всех спустилась к морю.
Элевзин (Элевсин) — небольшой древний город, находившийся в 22 км к западу от Афин и связанный с ними священной дорогой. Современный город, расположенный рядом с ним, называется Элефсис. Иногда в названии картины употребляется другая транскрипция названия города — Элевсин. Также встречается более короткий вариант названия — «Фрина на празднике Посейдона».
Работа над полотном была завершена в начале 1889 года, и оно было представлено публике на персональной выставке Семирадского, которая проходила в рафаэлевском зале Академии художеств в Санкт-Петербурге. Прямо с выставки картина была приобретена императором Александром III. Она находилась в Русском отделе Эрмитажа, а в 1897 году была передана в собрание Русского музея.
Сюжет и описание
Сюжет картины был взят художником из книги «Пир софистов» (или «Пир мудрецов») древнегреческого автора Афинея Навкратийского, создававшего свои произведения на рубеже II—III веков нашей эры.
Фрина со служанками (деталь картины)Фрина — известная своей красотой гетера, жившая в IV веке до нашей эры в городе Мегары. В переводе с греческого её имя означает «белокожая». В частности, она служила натурщицей для древнегреческого скульптора Праксителя, создавшего по её образу знаменитую скульптуру «Афродита Книдская», а также позировала художнику Апеллесу, который писал с неё Афродиту Анадиомену. По рассказам, уверовав в свою неземную красоту, Фрина решила бросить вызов Афродите — богине красоты и любви, которая, согласно преданию, родилась в море и вышла на берег из волн. Простому смертному нелегко было увидеть Фрину нагой — она «носила хитон, облегающий всё тело, и не бывала в общественных банях». Во время праздника Посейдона, проходившего в Элевзине, перед ритуальной процессией, идущей от храма Посейдона к морю, Фрина сбросила свою одежду и, обнажённая, на глазах у всех спустилась к морю.
В центре картины, практически разделяя её на две равные части, изображена Фрина со своими прислужницами. Фрина уже сбросила свои одежды — сначала художник изобразил её совершенно обнажённой (и даже сфотографировался на её фоне), но потом решил оставить часть соскальзывающего с неё платья. Одна из прислужниц держит её одежду, другая помогает снять сандалии, а третья держит зонтик, загораживающий её от солнечных лучей.
В правой части картины изображена многолюдная процессия, спускающаяся к морю от виднеющегося на заднем плане храма Посейдона. Люди, изображённые на переднем плане, остановились и смотрят на обнажённую Фрину — некоторые с удивлением и восхищением, а другие с неодобрением и даже негодованием.
Менее многочисленная группа людей, окружающих скульптурную колонну, изображена на переднем плане в левой части картины. Здесь, судя по всему, царит единодушное одобрение и восхищение. За ними видны морские волны Саронического залива и горы острова Саламин. В нижнем левом углу изображён ребёнок, рассматривающий приоткрытый ларец с драгоценностями. Его поторапливает служанка, спускающаяся к морю и несущая на голове миску и вазу.
Пейзаж, изображённый на полотне, считается одним из лучших в творчестве Семирадского и рассматривается как «одно из несомненных достоинств картины».
История
Когда Семирадский начинал работу над картиной в конце 1886 года, он спрашивал у конференц-секретаря Академии художеств Петра Исеева: «Не знаю до сих пор, примет ли Россия официально участие в парижской Всемирной выставке?» Далее, в том же письме к Исееву, Семирадский сообщал: «На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет её — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время празднеств Посейдона в Элевзине. Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, — восторг народа-художника, ни в чём не похожий на современный цинизм обожателей кокоток. Картина уже подмалёвана».
Возможно, что словами про «обожателей кокоток» Семирадский намекал на картину Жана-Леона Жерома «Фрина перед ареопагом» (1861), которую критики обвиняли в чрезмерном «смаковании наготы». Отталкиваясь от картины Жерома, Семирадский хотел создать чувственное произведение, которое было бы эротическим, но оставалось бы при этом в рамках приличий. Художник работал над полотном в своей мастерской в Риме. В процессе работы над картиной он специально ездил в Грецию и посещал Элевзин.
Девушка с Амуром (этюд к картине, ГРМ)Картина «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» была готова зимой 1889 года и впервые выставлена в рафаэлевском зале Академии художеств в Санкт-Петербурге. Поскольку Семирадский беспокоился о том, что недостаток света может приглушить богатство красок картины, он позаботился о дополнительном искусственном освещении: все окна в зале были наглухо закрыты плотной чёрной материей, так что зрители находились в полумраке, а наверху были установлены четыре скрытые от глаз присутствующих электрические лампы, которые ярко освещали картину, находившуюся в глубине помещения. Вместе с «Фриной» на выставке были показаны другие картины Семирадского — «По примеру богов», «Перед купанием», «Искушение святого Иеронима» и «У фонтана».
Выставка имела большой успех и привлекла тысячи посетителей — по некоторым данным, её посетило более 30 тысяч человек. Творчеству Семирадского был посвящён специальный выпуск «Правительственного вестника», где, в частности, даже утверждалось, что новая картина художника стала «блестящим доказательством того, что ложно-реальное направление в искусстве, одно время нашедшее себе отклик в нашем обществе, недолго устояло в борьбе с провозвестниками вечных начал изящного и вскоре, вероятно, сделается достоянием истории как одна из особенностей современной культуры». В письме к Марии Киселёвой от 17 февраля 1889 года Антон Чехов писал, с иронией отзываясь о популярности своей пьесы «Иванов»: «В Петербурге теперь два героя дня: нагая Фрина Семирадского и одетый я».
После этой выставки Академия художеств назначила Семирадского внештатным членом совета академии, выразив тем самым своё признание заслуг художника. Его картины «Фрина на празднике Посейдона» и «По примеру богов» были прямо с выставки приобретены императором Александром III; за «Фрину» Министерство императорского двора выплатило 30 000 рублей. По условиям покупки, картины были отправлены в турне по ряду европейских городов.
Утверждается, что именно при покупке «Фрины» Александр III впервые публично высказал своё намерение основать в Петербурге музей русского искусства. В то же время, согласно «легенде», неоднократно упоминавшейся в изданиях, посвящённых истории Русского музея, окончательное решение императора о его создании было связано с приобретением картины Ильи Репина «Николай Мирликийский избавляет от смерти трёх невинно осуждённых» с 17-й выставки передвижников, открывшейся в том же 1889 году.
Успех «Фрины» был с ревностью воспринят передвижниками, один из которых, Григорий Мясоедов, так писал критику Владимиру Стасову: «Я вижу, что в основании Русского музея лежит картина Семирадского, разве это русская картина?..» Полагают, что в действиях Александра III, который сделал заявление о создании музея именно при покупке «Фрины», созданной художником польского происхождения, был и политический контекст: тем самым он подчёркивал то, что является главой многонациональной империи, в которой люди разных национальностей должны иметь равные права.
Картина находилась в Русском отделе Эрмитажа, а затем, при образовании Русского музея, в 1897 году была передана в его коллекцию. В Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона было указано, что картина «Фрина на празднике Посейдона» находится в Музее императора Александра III (так до 1917 года назывался Русский музей), а также, что это произведение, «превосходящее своей величиной „Светочи Нерона“, ещё более распространило известность художника: оно доставило ему звания члена Туринской академии и корреспондента Французского института».
В настоящее время картина «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» постоянно экспонируется в зале № 21 Михайловского дворца, где, кроме неё, находятся «Христианские мученики в Колизее» Константина Флавицкого и «Смерть Нерона» Василия Смирнова.
С 20 декабря 2017 по 2 апреля 2018 года картина «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» экспонировалась в корпусе Бенуа Государственного Русского музея на выставке «Генрих Семирадский и колония русских художников в Риме», приуроченной к 175-летию со дня рождения автора полотна Генриха Ипполитовича Семирадского (1843—1902).
Отзывы и критика
Художник Илья Репин так отзывался об этом произведении: «Большая картина <…> несмотря на всю академическую риторику, производит „весёлое“ впечатление. Море, солнце, горы так влекут глаз и доставляют наслаждение; а храмы, а платан посредине; право, ни один пейзажист в мире не написал такого красивого дерева. Лица и фигуры меня не радуют, но они не портят впечатления».
Как обычно, скептически отнёсся к новому творению Семирадского художественный критик Владимир Стасов. Он высказал большие сомнения в достоверности изображённого на картине античного сюжета, утверждая, что на всём большом полотне нет «ни одного греческого лица»: среди множества мужчин и женщин — «кто некрасив, кто банален, и во всех них греческого нет ни на единую иоту». Критик также отметил отсутствие чувств на лицах людей из толпы, окружившей Фрину, — по его мнению, «они все равнодушны, невозмутимы», за исключением лысого старика в левой части картины, который «жадно улыбается на голую женщину», выражая на своём лице «животную похоть отцветшей дряхлости». Оценивая картину в целом, Стасов писал, что она «в высшей степени холодна и равнодушна». Тем не менее он был вынужден признать, что «есть в картине г. Семирадского и несколько хороших, даже очень хороших сторон», к которым он отнёс «превосходно написанный пейзаж в фоне, часть моря, падающие лёгкие тени на освещённые горячим солнцем мраморные алтари и плиты на полу» — всё это явилось следствием «превосходной виртуозности» и «отличного технического мастерства» художника.
Искусствовед Татьяна Карпова также подтверждает то, что изображение пейзажа, передающее «ощущение самого воздуха Греции» и «дыхание морского бриза», является одним из несомненных достоинств этой картины — через пейзаж художнику удалось оживить древнюю историю и античный миф. В то же время Карпова отмечает, что «статичность поз, выделение отдельных замкнутых групп фигур возвращает к общим местам академической рецептуры», в результате чего «картина производит впечатление большого декоративного панно». Обсуждая изображение «самой Фрины с каскадом распущенных золотых волос», Карпова писала, что она «кажется воспоминанием о женщинах Тициана, Рубенса, Тьеполо».
Искусствовед Виталий Манин отмечал, что такие произведения Семирадского, как «Фрина на празднике Посейдона» и «Танец среди мечей», «воспевают красоту сущего мира». Далее он писал: «Сюжет здесь — дело второстепенное, ибо это не исторические картины. Полотна Семирадского — это восторг перед красотой».